Novaya Riga

“Может ли кинематограф быть средством сопротивления?

Если да, то какой ценой?

Ответить на эти вопросы я попробовал, смотря и разбирая фильмы Джафара Панахи – незаурядного иранского режиссера и узника совести. Девять из десяти его картин были запрещены на родине. Все десять увенчаны наградами ведущих фестивалей мира.

Несмотря на угрозы спецслужб, Панахи отказался покидать Иран. Невзирая на прямой запрет снимать, продолжал делать новые фильмы.

О чем они могут рассказать нам сегодня?

Думаю, это самая важная из моих книг.”

Антон Долин

Начало XX века. Аргентина, Буэнос-Айрес. У врачей одной из клиник появляется теория: если голова после отсечения в течение нескольких мгновений продолжает жить, то есть шанс, что ей откроется потусторонний мир и она сможет об этом сообщить. Разгадка величайшей тайны не за горами, стоит только набрать добровольцев и записать их откровения. Медики приступают к эксперименту.
Начало XXI века. Времена меняются, а перформанс с отрубленными частями тела продолжается. Но некогда профессиональный интерес превращается в жутковатую игру. В ней нет ни страсти, ни тяги к смерти, только созерцание и эстетическая холодность самолюбования.
Роман, в котором Танатос прекрасно уживается с Эросом, сдобрен мрачным комизмом, философскими отсылками и парадоксальными поворотами сюжета.

Жертвоприношения, кровная месть, казнь — все эти варианты узаконенного лишения человека жизни другими людьми существовали с глубокой древности, и все они считались необходимыми. В то же время люди всегда понимали, что смертная казнь ужасна. Неслучайно преступников зачастую предпочитали обрекать на изгнание, чтобы не осквернять родную землю пролитой кровью. Неслучайно Сократа не могли казнить, пока не вернулся в Афины корабль, отправленный на священный праздник, — если бы философ выпил чашу с цикутой в тот момент, когда совершались обряды в честь Аполлона, бог был бы оскорблен. Неслучайно палачей боялись и сторонились. И все же в разные эпохи, в разных обществах и культурах людей обрекали на казнь. О том, как относились и относятся к этому простые граждане, политики, философы, писатели, художники, рассказывает историк Тамара Эйдельман.

Историко-искусствоведческое исследование Мартина Гейфорда (род. 1952), автора сборников интервью с Дэвидом Хокни и Люсьеном Фрейдом, книг о британском искусстве, Ван Гоге и Микеланджело, посвящено лондонской живописи 1950–1970-х годов, в которой причудливо переплелись новшества поп-арта с его одержимостью массовой культурой общества потребления, экзистенциально ориентированный неоэкспрессионизм и традиционный для Англии интерес к красочной материи. Творчество ведущих британских художников этого времени — Фрэнсиса Бэкона, Люсьена Фрейда, Р. Б.Китая, Дэвида Хокни и др. — рассматривается автором в контексте эстетических поисков и бурной богемной жизни свингующего Лондона.
Книга написана на материале бесед Гейфорда с большинством художников, о которых он рассказывает; многочисленные выдержки из этих бесед погружают читателя в атмосферу британского искусства недавнего прошлого.

Убийца и жертва, бандит и коп, художник и поэт, режиссер и артист, комик и трагик, самурай и шут, телезвезда и кинематографист. Вечный дилетант и неисправимый ребенок, который отказывается взрослеть. Все это – Такеси Китано, сакральное чудовище японской культуры. О его жизни и карьере, методе и стиле, противоречиях и парадоксах – книга кинокритика Антона Долина

Поиски и приключения «Героев» можно считать продолжением книги«Миф», где я изложил историю начала всего на свете, рождения титанов и богов и сотворения человечества. Чтобы разобраться в книге «Герои» — и, надеюсь, получить от нее удовольствие, — читать «Миф» необязательно, однако многие сноски отошлют вас к изданию «Мифа», то есть к соответствующим страницам в нем и к историям, персонажам и мифическим событиям, изложенным в предыдущей книге, где с ними можно познакомиться во всех подробностях. Некоторым кажется, что сноски отвлекают, однако многие читатели сообщили мне, что в первой книге им постраничные примечания понравились, а потому, надеюсь, под настроение и с удовольствием вы в них разберетесь и здесь.
Вторая книга античного цикла Стивена Фрая. В ней речь пойдет о героях и их подвигах. Фрай блестяще пересказывает драматические, смешные, трагические истории. Ясон и Геракл, Персей и Орфей, Эдип и Беллерофонт. Загадки, погони, сражения, невероятные головоломки, убийства и спасения. «Герои» – это истории о тех невероятных подвигах, глупостях, актах отчаянии и храбрости, на которые мы, смертные, способны, если уж очень припечет.

Впервые книга Славоя Жижека «Хрупкий Абсолют» вышла в свет в 2000 году, первое издание по-русски, которое вышло в московском издательстве «Художественный журнал» в 2003 году, давно стало библиографической редкостью. Книга как будто специально написана для России, её магистральные темы — христианство и марксизм, её главные герои — апостол Павел, Маркс, Ленин, Сталин. С учетом того, что ленинизм и сталинизм — прошлое России, а христианство и сталинизм имеют отношение к настоящему, книга важна и интересна именно здесь. В книге есть и то, что написано «на злобу дня», т. е. 2000 года, от вируса тысячелетия до событий на территории бывшей Югославии. Книга адресована психоаналитикам, философам, политологам, теологам, любителям увлекательной, а порой головокружительной интеллектуальной литературы.

История создания самого ужасного и смертоносного оружия. Основана на реальных событиях
6 августа 1945 года атомная бомба уничтожила Хиросиму.
Это трагическое событие положило конец войне и открыло новую эру в истории человечества.
Что привело к созданию бомбы?
Каким образом принималось решение о ее применении? Почему целью была Хиросима?
Кто главные участники этой драмы? И кто из них известен нам, а кто нет?
Что последовало за взрывом? Что стало с пострадавшими?
Вы окажетесь на урановых рудниках Катанги, в Японии и Германии, Англии и Норвегии, Советском Союзе и США, в лабораториях Лос-Аламоса и кабине бомбардировщика над Тихим океаном, и вам откроется…
Невероятная, но правдивая история атомной бомбы!

В августе 2020 года Верховный суд РФ признал движение, известное в медиа под названием «АУЕ», экстремистской организацией. В последние годы с этой загадочной аббревиатурой, которая может быть расшифрована, например, как «арестантский уклад един» или «арестантское уголовное единство», были связаны различные информационные процессы — именно они стали предметом исследования антрополога Дмитрия Громова. В своей книге ученый ставит задачу показать механизмы, с помощью которых явление «АУЕ» стало таким заметным медийным событием. Как слово, появившееся в информационном пространстве в 2014–2022 годах, превратилось в один из главных брендов страха перед преступностью? Какие факторы повлияли на конструирование этого бренда? И стоит ли за ним реальная проблема криминализации молодежи? Ответы на эти вопросы автор стремится найти, опираясь на концепцию моральной паники. Дмитрий Громов — антрополог, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН.

Книга британского искусствоведа Фрэнсиса Хаскелла (1928–2000) посвящена истории временных выставок, на которых демонстрировались работы мастеров прошлого. Автор прослеживает это явление от его зарождения в Италии в XVII столетии до расцвета в Германии, Нидерландах и Великобритании в XX веке. Он показывает, что временные выставки не только способствовали пониманию изобразительного искусства, но неизбежно служили и другим целям: религиозным, общественным, политическим. Хаскелл задается вопросом, нужны ли такие выставки, и обращает внимание читателей на опасности, которые несет в себе «эфемерный музей». Среди них не только угроза физического повреждения предметов искусства, постоянно подвергающихся перемещению, — на что впервые указал еще Гёте, закончив свое четверостишие 1816 года пафосными словами: «Что нам останется? Утраты», — но прежде всего искаженные представления об истории искусства, которые возникают у зрителей, когда работы изымаются из своего контекста или помещаются в новый, меняющий их первоначальный смысл. Издание предназначено для историков, искусствоведов, музейных работников, а также для широкого круга читателей, увлеченных культурными феноменами прошлого и настоящего.

Жара, знойное лето, японская деревня. Аса пытается приспособиться к жизни за городом: к удаленности от цивилизации, постоянному присутствию странных родственников супруга и вечному стрекотанию цикад.
Казалось бы, завязка не обещает ничего оригинального. Но в историях Оямады нет места банальности. Наоборот, представьте себе смесь прозы Льюиса Кэрролла, фильмов Дэвида Линча и аниме Миядзаки. А теперь забудьте – вас ждет совсем иное.
Символическая экзистенциальная притча.
J-horror. История с привидениями.
Манифест, переосмысляющий традиционную роль женщины в японской культуре